Выступление председателя Совета судей Российской Федерации Виктора Викторовича Момотова на заседании клуба имени Д.Н. Замятнина по теме «Судейское усмотрение: благо или зло, возможность или необходимость в контексте применения права»

Выступление председателя Совета судей Российской Федерации Виктора Викторовича Момотова на заседании клуба имени Д.Н.Замятнина по теме «Судейское усмотрение: благо или зло, возможность или необходимость в контексте применения права»
 
 
Добрый день, уважаемые коллеги!

Приветствую Вас на очередном заседании Замятнинского клуба и благодарю за предоставленную мне возможность выступить. Как я уже говорил на предыдущих заседаниях, темы обсуждения становятся все более широкими и важными. Многие проблемы, которые обсуждаются в клубе имени Замятнина, в том числе и сегодняшняя, обращены прежде всего к той части нашего общества, которая неравнодушна к фундаментальным общественным проблемам, к числу которых в полной мере можно отнести и проблему судейского усмотрения.
Прежде всего необходимо определить значение термина «судебное усмотрение». «Усмотрение» в бытовом понимании – это принятие решений на основе собственного мнения, личных представлений о благе и справедливости, добре и зле, о правильном и ошибочном. Усмотрение предполагает личную свободу лица при выборе модели поведения.
«Судейское усмотрение» является юридическим термином, который обозначает право суда принимать решения в установленных законом пределах. Это так называемые дискреционные полномочия суда, позволяющие принять решения не на основе неких инструктивных указаний, а в законодательно закрепленных рамках возможного.
Проблема судейского усмотрения универсальна, она есть во всех правовых системах.
История показывает, что вместе с развитием правовых институтов сфера судейского усмотрения постоянно расширяется. Для примера можно обратиться к наиболее древним правовым памятникам. Содержащиеся в них нормы были казуистичны:  право стремилось урегулировать каждую конкретную ситуацию, предусмотреть детальные инструкции на каждый жизненный случай. Такое подробное правовое регулирование фактически не оставляло места для судейского усмотрения: судье оставалось лишь определить правовую норму, регулирующую соответствующие отношения, и поступить в соответствии с этой нормой.
Например, один из самых древних нормативно-правовых актов, дошедших до наших дней – Законы Хаммурапи, датируемые XVIII веком 
до н.э. – содержит десятки правовых норм, предусматривающих ответственность за нанесение побоев в зависимости от того, кем, каким образом и по какой части тела наносились удары. Аналогичное правовое регулирование содержалось в Русской Правде – памятнике древнерусского права, составленном в XI в. – в которой предусматривалось более 20 видов кражи в зависимости от ее предмета.
Однако по мере развития общественных стало ясно, что право не должно и не может быть казуистичным.
Во-первых, законодатель не успевает уловить все общественные изменения и оперативно реагировать на них, принимая новое правовое регулирование. Чем богаче общественная жизнь, чем свободнее человеческая инициатива, чем многообразнее конфликты, тем больше будет судейского усмотрения, так как никаких законов не хватит, чтобы охватить всё разнообразие жизненных ситуаций.
В этой связи неизбежно возникают правовые пробелы, не урегулированные правом лакуны общественных отношений. Восполнение этих пробелов возможно только путем аналогии закона, то есть применения правовых норм, регулирующих сходные отношения, либо аналогии права, то есть разрешения спора на основе общеправовых принципов и смысла законодательства. Аналогия закона и аналогия права основаны на широком судейском усмотрении.
Обывателю работа судьи кажется движением по проторенной дороге, в основе которой – прочный фундамент правовых норм. На самом же деле часто перед судьей возникает необходимость искать новые непроторенные пути, поскольку законодательство никогда не будет поспевать за реальной жизнью общества.
Во-вторых, неизбежность судейского усмотрения в толковании и применении правовых норм обусловлена неопределенностью и неоднозначностью языка, используемого при формулировании этих норм. Язык может порождать разные образы и ассоциации; одни и те же термины и лингвистические обороты могут восприниматься по-разному. Язык права несовершенен, он часто бывает неопределенным, в нем есть потаенный смысл, замысел законодателя, социальная ценность и соответствующая цель.
Нельзя забывать и о юридико-техническом несовершенстве законодательства – идеальных правовых актов нет и не может существовать.   Конечно, юриспруденция стремится к унификации используемой терминологии, но в условиях ее постоянного расширения и динамичного развития общества полная унификация всего «юридического языка» недостижима. Поэтому толкование права, как и толкование любого текста, предполагает существенную роль усмотрения.
Наконец, становление и развитие института прав человека, ценностей индивидуальной свободы и личного достоинства требовали учета в правоприменительной сфере не только объективных, но и субъективных факторов – в частности, сведений о личности обвиняемого и потерпевшего при назначении наказания, разумности поведения участников гражданских правоотношений и других.
В связи с этим по мере развития правового регулирования оно становилось все более абстрактным.
Еще в I-III вв. до н.э. в римском праве возникает суд преторов, которые рассматривали судебные споры не на основе формального и казуистичного цивильного права, а на основе принципа справедливости, формируя так называемое «преторское право» и давая судебную защиту новым отношениям, которые еще не были урегулированы нормами закона. Аналогичным образом в английском правопорядке в XIII в. формируется суд Лорда-канцлера, также именуемый «судом справедливости» – он стал альтернативой формализованной системе общего права, не учитывающей все многообразие общественных отношений.
С XIX века появляются так называемые «каучуковые» правовые нормы, то есть предписания, которые полностью рассчитаны на «судейское усмотрение» и должны наполняться конкретным содержанием в правоприменительной практике. Речь идет, в частности, о требованиях разумности и добросовестности, запрете злоупотребления правом, критериях соразмерности и других. По словам известного русского правоведа начала прошлого века, Иосифа Александровича Покровского, специфика каучуковых норм «широко раздвигает границы судейского усмотрения, вверяя этому последнему разрешение многих чрезвычайно важных и чрезвычайно трудных правовых задач».
Законодательное закрепление получили правовые нормы, вовсе не содержащие каких-либо правил поведения и рассчитанные исключительно на судейское усмотрение – например, нормы-принципы, нормы-декларации, нормы-определения и другие.
Стало очевидно, что идея Шарля Луи Монтескье о судах, которые «должны быть всего лишь устами, произносящими букву заранее предустановленного законодателем закона, механически и беспристрастно применять его», морально устарела.
Таким образом, судейское усмотрение – это признак развитого правопорядка и необходимый институт, позволяющий применять абстрактные правовые предписания к конкретным жизненным ситуациям.
Судейское усмотрение связано с возможностью выбора в условиях альтернативы: судья правомочен избрать одно из нескольких вариантов решений, предусмотренных законом.
При выборе одного из предусмотренных законом вариантов судья не действует произвольным или случайным образом. Он руководствуется факторами объективного и субъективного характера, которые одновременно устанавливают пределы судейского усмотрения.
Важным условием судейского усмотрения и одновременно его ограничителем выступает «дух закона», под которым понимаются принципы права – наиболее общие положения, руководящие идеи, пронизывающие законодательство и определяющие основы его применения.  Например, в гражданском праве это принципы добросовестности, свободы договора, неприкосновенности собственности, недопустимости произвольного вмешательства в частные дела и другие; в уголовном праве – принципы гуманизма, справедливости, привлечения к уголовной ответственности только при наличии вины и другие.
Еще одно объективное условие судейского усмотрения – это «буква закона», то есть само содержание правовых норм, которыми руководствуется суд при отправлении правосудия. Волеизъявление правоприменителя детерминированно волей законодателя, его воля связана предписаниями нормы права. При этом закон в широком смысле этого слова рождается прежде всего через судейское усмотрения, поскольку только в правопримененительной практике закон «оживает» и начинает непосредственно влиять на общественную жизнь.
Кроме того, пределы судейского усмотрения устанавливаются постановлениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Обзорами судебной практики, утверждаемыми Президиумом Верховного Суда. Тем самым высшая судебная инстанция обеспечивает единообразное толкование и применения судами закона в соответствие с принципом правовой определенности.
В качестве одного из наиболее частых встречающихся проявлений судебного усмотрения по гражданским делам можно привести институт неустойки, в том числе неустойки, взыскиваемой по делам о защите прав потребителя. Нередко размер неустойки достаточно велик, в частности, за нарушения срока удовлетворения требований потребителя он достигает одного процента стоимости товара за каждый день просрочки. 
Суду предоставлено право снизить размер неустойки в случае, если она явно несоразмерно последствиям нарушения обязательства. Часто такое снижения является вполне обоснованным. Однако непропорциональное снижение неустойки в десятки раз лишает её какого-либо экономического смысла, ведь предназначение неустойки состоит в возложении на правонарушителя дополнительных убытков, которые должны превысить доход, полученный им в результате правонарушения, и тем самым сделать противоправное поведение экономически невыгодным. Необоснованное занижение неустойки способствует дальнейшим правонарушениям, повышая их экономическую привлекательность. 
Это особенно актуально по делам о защите прав потребителей, в которых правонарушителем является экономически сильный субъект. В этой связи по данной категории дел уменьшение неустойки допускается, во-первых, только при наличии соответствующего ходатайства ответчика, во-вторых, только в исключительных случаях, и, в-третьих, только если будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды, с обязательным указанием мотивов, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым.
Частыми проявлениями судейского усмотрения в гражданско-правовой сфере также являются институты компенсации морального вреда, о которой мы говорили на предыдущем заседании клуба, а также взыскания судебных расходов, которые суд вправе снизить при наличии доказательств их неразумности.
Только через судейское усмотрение может быть разрешен вопрос о конкуренции правовых норм, то есть возможности применить к одним и тем же фактическим обстоятельствам дела несколько правовых норм с разным содержанием. Основным видом конкуренции является конкуренция общей и специальной норм – как правило, такая конкуренция решается в пользу специальной нормы, которая регулирует более узкий круг общественных отношений. 
Конкуренция возникает и при квалификации содеянного как конкуренция части и целого – когда деяние может квалифицироваться как оконченное причинение менее тяжкого вреда или неоконченное – более тяжкого. Например, несоблюдение требований безопасности жизни и здоровья потребителей при выполнении работ и оказании услуг, предусмотренное статьей 238 УК РФ, может сочетаться с одновременным нарушением правил дорожного движения водителем, оказывающим услуги по перевозке пассажиров (статья 264 УК РФ), или с нарушением правил безопасности при ведении строительных работ (статья 216 УК РФ) и т.д.
В уголовно-правовой сфере судейское усмотрение проявляется прежде всего при назначении наказаний, которое должно основываться на принципах гуманизма и справедливости. Последовательная работа Верховного Суда Российской Федерации по декриминализации и гуманизации уголовных наказаний и мер пресечения служит ориентиром для судей.
Законодательство развивается по пути расширения судейского усмотрения при назначении уголовных наказаний. На бытовом уровне принято считать, что при назначении подсудимому лишения свободы судья руководствуется минимальным и максимальным сроком, установленными Уголовным кодексом. Однако в действительности в 2003 году по преступлениям небольшой и средней тяжести минимальные пределы наказаний были исключены, что позволило судам применять более дифференцированный подход и с учетом всех обстоятельств дела назначать подсудимым наименее строгие наказания.
В 2011 году еще по 68 составам преступлений были исключены минимальные сроки лишения свободы  с одновременным закреплением альтернативных наказаний – штрафов и исправительных работ. Эффективное использование судами новых правовых возможностей привело к существенному сокращению числа лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы – по сравнению с началом 2000-х годов их количество сократилось вдвое.
Объективные факторы – не единственное, чем руководствуется судья, принимая решение. Существует целый ряд субъективных факторов судейского усмотрения, к числу которых относятся прежде всего мировоззрение судьи, его морально-нравственные и этические установки.
На эти факторы в середине XX века обращал внимание видный французский юрист Франсуа Жени, констатировавший, что «колоссально важную роль приобретает личное, субъективное усмотрение судьи. Любая другая теория, от акцента на естественном праве до призывов сосредоточиться на упражнениях в формальной логике, не решает данной проблемы, а лишь скрывает имманентно присущий судебному процессу элемент субъективного усмотрения под маской ложной объективности».
В сложных делах судейское усмотрение – это итог опыта и мировоззрения судьи.
Судья не существует в «безвоздушном пространстве» – он живет в обществе, впитывая ценности своей эпохи, на основе которых формируется личность и взгляды каждого судьи. Огромное влияние на этот процесс оказывает система высшего юридического образования, в которой происходит становление будущего судьи как профессионала. Именно в юридическом вузе студент не только получает необходимые правовые знания, но и приобщается к базовым ценностям правового государства – верховенству закона, судейской независимости, приоритетной защите прав и свобод человека.
Настоящий судья – это личность, для которой нетерпимы шаблоны, стереотипы, формальное отношение к делу. В работе судьи всегда преобладает интеллектуальный труд, требующий постоянного поиска новых форм и методов с учетом меняющихся условий. В судейскую мантию не должны быть облачены люди с парализованной волей и атрофированной интеллектуальной мускулатурой – это должны быть люди творческие и волевые.
И в каждом судье имеются следы его прошлого опыта, воспитания, мировоззрения, полученного в вузе. Это прошлое, насыщенное эмоциями, постоянно влияет на нашу манеру ощущать настоящее и видеть спорный юридический конфликт, отражаясь в судейском усмотрении.
В этой связи очень важно развивать систему юридического образования, расширяя не только практическую, но и теоретическую подготовку студентов, которая имеет определяющее значение для работы будущих судей. Судейское усмотрение находится в прямой зависимости от интеллектуального «бэк-граунда» судьи, и задача государства – укреплять фундаментально-теоретическую основу судебной деятельности.
Рассматривая проблему судейского усмотрения через призму «блага» или «зла», «возможности» и «необходимости», нужно обратить внимание на то, что делая соответствующие выводы, мы презюмируем добросовестность судьи. И тогда судейское усмотрения – это благо, дающее возможность определиться с тонкими гранями справедливости и законности. Это одновременно и возможность, и необходимость в условиях конкуренции норм права, неопределенности языка права и несовершенства законодательства.
В тех ситуациях, когда судейское усмотрение становится злом и выходит за рамки закона, единственный возможный и допустимый способ борьбы с таким злом – это обжалование судебного акта в предусмотренном законом порядке. С созданием в России кассационных и апелляционных судов общей юрисдикции появляются новые возможности для обжалования судебных постановлений, а введение принципа «сплошной кассации»  позволит наиболее тщательно проверять соблюдение пределов судейского усмотрения, о которых я говорил ранее.
Подводя итог сказанному, хочу еще раз подчеркнуть, что расширение сферы судейского усмотрения – это свойство развитых правопорядков. Российская Федерация также движется по этому пути. При этом эффективность использования судейского усмотрения находится в прямой зависимости от качества проработки нормативно-правовых актов и уровня юридического образования. Уверен, что наше взаимопонимание по этому вопросу позволит создать необходимые условия для дальнейшего развития в России судейского усмотрения.
Спасибо за внимание!